Отпуск

Я тут не совсем внезапно решила взять отпуск. Не то чтобы мне не писалось. Периоды «неписательства» у меня приключаются регулярно, и на этот раз дело не в них. У меня есть пара почти начатых отзывов, и думаю, закончить их прямо сейчас не представляет такой уж большой проблемы. Но я не хочу.

Чуть больше года я писала практически о каждой прочитанной книге. И в конечном итоге у меня началось складываться впечатление, что я читаю только ради того, чтобы писать о прочитанном. как будто это работа. И последние пару месяцев во мне растет и крепнет желание почитать какое-то время просто для себя. Без того, чтобы намечать будущий отзыв уже в процессе чтения. Потом, я может быть напишу о прочитанном за это время. И в любом случае не собираюсь бросать это свое хобби.

Я просто беру отпуск =)

Чайна Мьевиль. «Последние дни Нового Парижа»

Когда случился С-взрыв, Тибо было пятнадцать.
Звук, похожий на далекий вой сирены, донесся откуда-то со стороны реки; волна тьмы и тишины разбежалась во все стороны, и от нее молодой Тибо испытал удушье и заморгал, на миг ослепнув, а весь город напрягся и приготовился, потому как что-то пришло, что-то вторглось в его бессознательное, что-то вырвалось оттуда. Наваждение, захваченное изнутри. Город, некогда бывший самым прекрасным в мире, наполнился уродливыми плодами его собственного воображения и мерзостью со дна глубочайшей из ям.
Тибо не был прирожденным партизаном, но захватчиков ненавидел и отчаянно пытался не умереть, так что ему пришлось научиться сражаться. Его, парижанина, затянуло в апокалипсис; и, как он быстро узнал, испытав при этом растерянность и шок, он сам был неким образом связан с тем, что произошло.
Те первые дни представляли собой сплошное безумие, атаки невероятных существ и почти не задержавшиеся в памяти кости. Сражающиеся на улицах нацисты и бойцы Сопротивления убивали друг друга в панике, пытаясь сдержать фантомов, чья суть была им непонятна.

Новый Париж, это другой Париж, не тот который мы знаем. Здесь Вторая Мировая не завершилась в 1945 и в 1950 город по-прежнему захвачен войсками Гитлера. Но после взрыва С-бомбы, заряженной творческой энергией сюрреализма, город изменился почти до неузнаваемости. По Новому Парижу бродят небывалые существа – манифы. Каждое из этих существ уникально, ведь они – воплощенные творения сюрреалистов. А ещё здесь есть демоны, которые может и рады бы вернуться в свой мир, да не могут.

Дэйв Хатчинсон. «Осень Европы»

– Мы обсуждали геополитику, – сказал ему Дариуш. – Интересуешься геополитикой?
– Я повар, – ответил Руди. – Не политик.
– Но у тебя же должно быть свое мнение. У всех есть мнение.
Руди покачал головой.
Дариуш с недоверием посмотрел на него. Поднял рюмку и сделал глоток.
– На прошлой неделе я видел по новостям, что в этом году в одной только Европе появилось двенадцать новых народов и суверенных государств.
– А через год большинства из них уже не будет, – сказал Руди.
– Вот видишь? – Дариуш с триумфом показал на него. – У тебя есть мнение! Я так и знал!
Руди вздохнул.
– Я знаю только то, что вижу по новостям.
– Европа напоминает мне ледник, – проговорил Макс, – от которого откалываются айсберги. – Он набил рот стейком по-татарски и жевал с довольным видом.
Руди и Дариуш долго смотрели на него. Затем Дариуш снова перевел взгляд на Руди.
– Неплохая аналогия, – сказал он. – Европа раскалывается на всё более и более маленькие государства.
– Квазинациональные образования, – поправил Руди. – Политии.
Дариуш фыркнул.
– Санджаки. Маркграфства. Принципалитеты. Земли. Европа проваливается обратно в восемнадцатый век.
– Тем больше территорий для вас, – заметил Руди.
– Территория все та же, – сказал Дариуш. – Больше бюрократии. Больше ограничений. Больше границ. Больше пограничников.

Что есть эта книга? Почти шпионский детектив, альтернативная история, социальная фантастика. Я вообще не сильна в определении жанров и поджанров, и считаю, что это не так уж важно. Интересная история важнее ярлыка жанра. Хотя иногда именно ярлык жанра лично меня заставляет отказаться от чтения книги.

Дэн Симмонс. «Полый человек»

После книги «Искусство чтения» Томаса Фостера я научилась распознавать «странствие рыцаря» в книгах. И, наверное, это чуть ли не единственное чему я научилась, причем, как показала практика – не всегда сразу. Но если бы я это самое «странствие» не распознала, то с большой вероятностью «Полого человека» я бы не дочитала.

Голосом Джигурды

«Чрезвычайно ироничный, мягкий, теплый роман одной из самых любимых читателями французской писательницы, книги которой по какому-то недоразумению никогда по-русски не издавались» Аннотации на Литрес, в «Лабиринте» и «Читай-городе»

*Голосом Джигурды* Издааааать по-руууусски!!!

Наринэ Абгарян. Сборник

О книгах, которые просто понравились, книгах, которые не понравились и книгах, которые не затронули никаких струн в душе, зачастую писать проще. Но каждый раз, когда я сажусь писать о книге, которая не просто тронула, а перевернула все внутри, я смотрю на чистый лист вордовского документа и не знаю какими словами его заполнить и как передать ту гамму чувств, которую книга во мне вызвала.

Ника Милосердова. «И боги услышат»

Я ведь уже говорила, что мне сложно писать отзыв на книгу, которая не произвела на меня ожидаемого впечатления, когда я знаю, что автор книги его прочтет? Так вот, оказывается, в таких обстоятельствах мне сложно писать, даже когда книга понравилась, и я не нахожу в себе и намека на отрицательность отзыва.

Никлас Натт-о-Даг. «1793. История одного убийства»

Аннотация позиционирует эту книгу как исторический детектив. И речь в книге, действительно, идет о расследовании очень жестокого преступления. Так же аннотация называет эту книгу невероятно красивой, вот только «красивая» это неправильное прилагательное. Скорее здесь подойдет слово «живописный». Хотя это весьма страшная живопись. Потому что как по мне, жестокость преступления, описанного в книге, меркнет по сравнению с ужасом каждодневного существования людей. А этому ужасу здесь уделено очень много места.

Хелен Рассел «Хюгге, или уютное счастье по-датски»

Взялась за эту книгу исключительно из-за волшебного слова «хюгге» в названии. Я давно собиралась почитать что-то на эту тему. Вот только книга эта не про хюгге, а про Данию в целом, откуда и пришел этот термин. И это даже правильно, потому что хюгге далеко не основной фактор, образующий «датское счастье».

Хелен Рассел приехала в Данию потому что её муж получил предложение поработать в компании «Лего». А попутно она решила выяснить почему же датчане считаются самыми счастливыми людьми в Европе. И да, я знаю, что пальму первенства в вопросах счастья у них уже отобрали.

Джеймс Дэшнер. «Бегущий в лабиринте» (якобы трилогия)

ПОРОК – это хорошо.

Томас, главный герой книги, приходит в себя и понимает, что ничего не понимает. Он находится в незнакомом и довольно странном месте – на огромная площадке, огороженной исполинскими стенами. Вокруг него столпились местные обитатели, подростки и юноши, которые живут здесь и пытаются выбраться. Потому что все они знают, что они – не отсюда. Знают, что раньше у них была совсем другая жизнь, хотя они её не помнят. Вот только какой она была, эта другая жизнь? Так ли уж хороша, как им хотелось бы?